В своем интервью немецкому журналу «Шпигель» новоявленный форвард «Сакраменто» Рон Артест рассуждает о своем имидже «плохиша», своих боксерских устремлениях и разъяренных зрителях, делится воспоминаниями, как ломал ребра Майклу Джордану и дает объяснение, почему его оба сына будут играть в баскетбольной лиге США.
Он считается боевым петухом американского баскетбола, но эта репутация ему особо не мешает. Из-за самой яростной драки в истории НБА 26-летний Рон Артест получил самый жесткий штраф в истории лиги. Он вырос в Нью-Йорке. В НБА этот форвард ростом 201 см появился в 1999 году, когда его на драфте взял клуб «Чикаго Буллз». Через три года он перешел в «Индиана Пейсерс», где по-настоящему раскрыл свой талант. Лучший игрок защиты 2004 года своей выходкой в Детройте в этом же году попал в заголовки газет всего мира. Затем нашу планету облетело известие, что он хочет уйти из «Индианы». Его желание удовлетворили: он перешел в клуб «Сакраменто Кингз» в обмен на Пежу Стояковича.
- Мистер Артест, Вы еще раз смотрели побоище в Детройте в ноябре 2004 года по видео? И зачем Вы тогда полезли на трибуну к зрителям?..
- Ну да… Когда я был молод, там, где я жил всегда было много драк, и для меня это не стало чем-то новым. Возникла проблема, и я встрял. Вот и все, что было.
- Когда Вы видите самого себя, не приходит ли Вам в голову мысль о том, что, может быть, Вы чересчур погорячились?
- Но ведь этот тип (зритель бросил в Артеста банку с пивом) накликал на себя неприятности. Лучше было бы этого не делать, иначе заимеешь проблемы. Он искал неприятности и получил их.
- А что же будет в следующий раз, когда Вы выйдите на площадку и кто-нибудь запустит в Вас, например, попкорном? Как Вы будете реагировать?
- Я ничего не сделаю. Наказание, которое я получил, было столь суровым, что я дважды или трижды подумаю перед тем, как что-то предпринять. Я точно останусь хладнокровным.
- Что Вы тогда сказали Вашим деткам? Они, вероятно, поняли, что произошло что-то необычное.
- Я им сказал: «Иногда такие вещи происходят, и ты должен о них забыть. Не позволяй, чтобы один день влиял на всю твою остальную жизнь». И еще: если кто-то когда-нибудь нападет на моих детей, они должны будут ответить ударом на удар.
- Что было болезненнее, дисквалификация на 73 матча или связанная с этим потеря денег?
- Трудно сказать. И то, и другое принесло боль.
- НБА сознательно пошло на столь крайние меры, чтобы остальным не повадно было?
- Совершенно точно. Лига вмешалась очень жестко. Они хотят держать нас на поводке, как раз таких парней из гетто, как я.
- А Вам не мешает, когда обычный болельщик держит Вас лишь за «драчливого типа», не думая о Вашем баскетбольном таланте?
- Мне, собственно говоря, все равно. Когда люди судят по мне лишь по одному-единственному случаю, то пусть будет так. Тут я ничего не могу изменить. Люди, которые со мной хорошо знакомы, знают, какой я в действительности. Вот это для меня важно. Введенный в этом сезоне «дресс-код» для игроков также служит для того, чтобы убрать в НБА имидж «плохишей».
- Но вместе с тем Лига активно использует таких парней как Вы или Аллен Айверсон и так называемый «имидж улицы».
- Да, но они не хотят говорить об этом открыто. Чтобы избавиться от этого имиджа «плохиша», НБА должно избавиться и от значительного количества спортсменов. Ведь большинство из нас пришло из гетто, причем есть парни из-за рубежа, многие из которых росли в военные годы. Большая часть игроков росла в тяжелых условиях. Совершенно чистой лиги, таким образом, трудно добиться.
- Вы бы охотно вышли на ринг с Беном Уоллесом? Ведь это он своим грубым фолом и толчком вызвал резкую реакцию публики, переросшую потом в потасовку.
- Да! Это было бы, в любом случае, лучше, чем «рубиться» во время матчей. Мне больше не нужны наказания и дисквалификации, по нашим договорам это запрещено, а Дэвид Стерн (шеф НБА) тоже этого не разрешил бы. Поэтому я лучше бы вышел помериться с Беном силами на боксерском ринге. В любом случае, это был бы хороший бой.
- Кто бы победил?
- Я бы свои деньги поставил на себя. Я бы прибавил в весе и был бы готов. Конечно, нам пришлось бы, скорее всего, носить защитные шлемы. Но надо найти кого-то, кто бы заплатил нам 20-30 миллионов долларов, тогда мы бы забыли правила, «откинулись» бы по полной программе и не жалели себя.
- Вы когда-нибудь лечились от припадков ярости, как Вам советовали?
- Нет. Все хотели, чтобы я туда отправился, но я думаю, что я должен разобраться с этой проблемой сам. Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, это было бы самым простым выходом из ситуации.
- Из-за дисквалификации Вы долго не могли играть. Что Вы делали, чтобы поддерживать нужную для НБА форму.
- В Нью-Йорке проводится много турниров, и я там играл летом. Стритбол в Нью-Йорке на очень высоком уровне, и это мне по-настоящему помогло. Затем я много работал со своим братом Дэвидом Артестом. Физически он гораздо жестче, чем любой игрок, с которым я встречался в НБА.
- У вас во дворе есть неплохая площадка. Вы привлекли для тренировки парочку парней, не так ли?
- Да, работа была ужасно тяжелая: один на один по всему полю, бросковые упражнения, двое против двух по всему полю, пять на пять. Это был самый эффективный способ снова войти в нужную для НБА форму после долгой дисквалификации.
- Почему высококлассный игрок из НБА рискует своим здоровьем и репутацией, когда выступает у энтрепренеров на «Баскетбол Клэссик» и других игровых площадках?
- Когда я был молодым, я сталкивался с игроками НБА, и это мне здорово помогало. Я хотел считаться лучшим баскетболистом в Нью-Йорке. Я полагаю, что желание доказать, каков я есть на самом деле, сыграло большую роль. Народ тебя уважает за то, что ты выходишь и отдаешь все, а ведь это чудесное ощущение - быть в Нью-Йорке своего рода легендой. Это так называемая «уличная репутация» и важна она абсолютно для каждого.
- Вы выступали в летней лиге. У Вас возникало ощущение, что против Вас играли экстра-жестко?
- Конечно, но я был этому даже рад. Благодаря этому мои тренировке стали еще суровее, а моя игра - лучше. Когда я в летней лиге стал забивать в среднем по 20 очков, я почувствовал себя готовым к сезону.
- Мистер Артест, Вы считаетесь безумно подготовленном игроком в плане «физики». Ваша подготовка отличается от тренировок других профи из НБА?
- Я поднимаю тяжести, как и все остальные, но я также много занимаюсь плаванием, что само по себе редкость. Это защищает суставы. Ты становишься одновременно мобильным и крепким. Кроме этого, я много бегаю, много занимаюсь бросками, это позволяет поддерживать форму. А с недавнего времени я все больше и больше занимаюсь боксом.
- Почему?
- Мой отец был одно время очень хорошим боксером. Тренер Мохаммеда Али Анджело Данди позвонил ему однажды и предложил, чтобы он и я приступили к тренировкам. Мне бы хотелось когда-нибудь серьезно побоксировать. Возможно, после НБА. Но лишь когда я буду в форме и готов. Я считаю, что мог бы быть по-настоящему хорош, и в любом случае хочу попробовать.
- Насколько важен элемент стритбола в Вашей игре?
- В Квинбридже есть много умных, хороших игроков, которые не смогли попасть в НБА. Я очень благодарен за то, что очутился здесь, в НБА. С этой установкой я выхожу на каждую игру. Для меня в стритболе речь не идет о трюках, финтах и тому подобном. Я могу применять трюки, если они помогают, но в основном моя игра направлена на то, чтобы пройти расстояние от пункта А до пункта Б. А – это там где я нахожусь, а Б – корзина.
- Ваш трехочковый бросок заметно улучшился...
- Я много работал над этим компонентом. После тренировок я оттачивал с Чаком Пирсоном мой бросок, он логичным образом может преподать Вам парочку-тройку вещей (Пирсон вошел в историю НБА под прозвищем «райфлман» т.е. «стрелок» и являлся одним из лучших снайперов за всю историю НБА - прим.ред.). Летом я пребываю, в основном, в Греции и работаю там с моим тренером, который ранее уже тренировал Пежу Стояковича. Главным образом, тут тяжелая работа каждый день.
- Ваши действия в защите всегда привлекали внимание. Какой установкой надо обладать, чтобы быть хорошим защитником?
- Основное тут – это страсть. Ты должен этим жить. Многие не хотят играть в защите, так как из-за этого страдают их действия в нападении. А я получаю от этого удовольствие, и мне нужна активная и агрессивная игра в защите для того, чтобы я шел вперед, заряженный этой энергией. Когда ты блокируешь парней с громкими именами, которых любит НБА, кандидатов на MVP, это дает тебе настроение. Я хочу стать известным тем, что я подпортил этим мужичкам игру. Естественно, что для этого нужны физические кондиции, совсем не повредит, если ты силен и быстр.
- Кого труднее всего остановить?
- Вероятно, Коби Брайянта. ЛеБрона Джеймса тоже затруднительно держать, потому что он такой здоровый. Трэйси МакГрейди хорош, Ричард Хэмилтон… В Ассоциации столько хороших нападающих, а я воспринимаю любую задачу в защите очень серьезно.
- Многие считают Вас за ненормального, также как ранее Денниса Родмана. Вы в самом себе не усматриваете в себе кое-что от Денниса?
- Да. Он был зверем в обороне, он горел желанием побеждать. У меня отсутствует такой напор, как у него. Я очень уважаю его стиль игры, всегда уважал. Меня не обижает, когда меня с ним сравнивают. Он часто стоял у пропасти, и я тоже. Отсюда я ощущаю близость с ним.
- Вы на площадки играете в психоигры, как он ранее?
- Моя психоигра заключается в том, что я работаю больше, чем мой соперник. Я горд тем, что я - самый жесткий работник на паркете, это меня мотивирует. Я не пытаюсь встряхнуть остальных, хотя мне кажется, что некоторые спортсмены меня боятся, вероятно, из-за жесткого фола. Но, прежде всего они боязливы, потому что знают, как тяжело играть против меня.
- Иногда Вы несете на площадке чушь «под руку» сопернику, чтобы вывести его из себя?
- Временами, но лишь как реакцию на то, что болтает противник. Пол Пирс любит «развести базар», Гари Пэйтон – игрок из той же оперы. Как, кстати, и все «Пистонс». Но когда дело не доходит до физических столкновений, то после игры все забывается. Наилучший болтун уже ушел из НБА на пенсию, это – Майкл Джордан.
- … которому Вы в 2001 году в одной из игр сломали ребра.
- Да, мы играли жестко, страсти закипали. Логично, что Майкл всегда поднимал игру на другой уровень. В том году он играл здорово, несколько раз забрасывал больше 40 очков, однажды даже больше 50. После того, как я его приловил, он на несколько месяцев вышел из строя, даже его возвращение в строй было под вопросом. Я хотел бы, чтобы такого более никогда не случилось, потому что, кто знает, не будь той травмы, он остался бы в НБА подольше. Я сожалею, но тогда я просто старался остудить его напор. Я знаю, что об этом случае ходит много различных разговоров, но с моей стороны не было вообще злого умысла (Артест тогда, вероятно, схватил его руками, потому что Джордан впоследствии намекал в шутку о рукоприкладстве – прим. ред.), Джордан всегда был моим героем.
- Вы очень горды тем, что родом из Куинбриджа?
- Да, очень. У Куинбриджа великое прошлое, если говорить на тему андеграунда, оттуда вышло немало звезд хип-хопа, таких как Эм-Си Шэн, Нэс, Марли Марл, Роксанна Шант. И много великих спортсменов – Верн Флеминг и Шон Грин, которые оба тоже играли за «Индиану». Нигде в мире нет второго такого квартала, который бы выдал столько хороших баскетболистов и рэпперов. Мы называем его просто QB, так короче.
- А, собственно говоря, Вы своих детей берете с собой на тренировку?
- Да, моему сыну Джерону четыре года, и у него уже приличный дриблинг. Он в НБА попадет. Рону, моему второму сыну, шесть, и он уже хороший снайпер. Иногда они не хотят тренироваться, но мне это до лампочки. Мы бегаем, делаем поддержки и прочее. Но я внимательно слежу за тем, чтобы не было слишком большой нагрузки. Я сам-то начал играть лишь в восемь лет. Поэтому я полагаю, что они будут играть лучше, чем я, когда станут большими.
|
